Карл Хэддон Спёрджен
„Когда я немощен, тогда силен”.
(2 Корина. 12:10).
Прочтём сначала этот стих обратно: „Когда я силен, тогда я немощен“. Многие люди считают себя сильными, но, в сущности это советам не так и их горделивое сознание о воображаемой собственной силе есть признак ужасной слабости. Есть люди, которые думают, что они могут совершить всё, необходимое для их собственного спасения, во всякое время, по собственному желанию, и что они могут выполнить достаточно добрых дел для свободного входа на небо; главная их идея о спасении зиждется на их собственных делах. Они допускают, что имеют некоторые погрешности и изъяны в характере, но таковые так ничтожны, что о них, мол, не стоит и говорить — Всемогущий Бог слишком милосерд, чтобы придавать им значение. Жизнь таких людей отлична, их нрав любезный, обращение изысканное и щедрость – необычайная. Корабль их характера в прекрасном состоянии: паруса крепки и не порваны, течи не может быть такой, с какой бы нельзя было справиться, посредством насосов; они вполне уверены, что войдут в гавань мира, с великолепным грузом своих заслуг, при широко раскрытых вратах и громком возгласе: „Прекрасно совершил ты путь . . .“
Ах, мой друг! Сознание своей силы — иллюзия. На небе нельзя войти своими силами. Заблуждение твоё — это общее заблуждение и роковое для каждого. Достигнув неба, можно услышать песнь: „Мы омыли одежды свои, и убелили одежды свои кровью Агнца“. А что возгласили бы полагающиеся на себя — „Наши одежды по нуждались в омытии; мы сохранили их белыми, как снег“. Можно себе представить — какая нестройность получилась бы при этом на небе.
Нет, мой сильный и добродетельный друг, ты в глубоком заблуждении, и речь твоя похожа на речь стоявшего в храме и дерзко говорившего: „Благодарю Тебя, Боже, что я не таков, как прочие люди . . .“ Зачем Христу нужно было умирать, если люди сами могут достигать спасения? Зачем Он проливал Свою Кровь, если своими заслугами можно получить место среди благословенных? Сила, которой хвастается человек, в действительности оказывается полной немощью.
Ничего не вижу хорошего в самомнении человека, но если бы я слышал возгласы: „Чистое сердце созижди во мне, о Боже . . . или —„Господи, освободи меня от смерти во грехе“ Если бы я видел человека, повергшимся ниц перед Всевышним и молящимся: „Обрати меня, о Господи, и я обращусь“. Тогда я бы имел надежду на спасение так обращающегося.
Всё, что я сказал до сих пор, больше относится к людям необращённым, но я бы хотел сказать слово также к тем, которые выдают себя за истинных христиан; впрочем, и видишь, что они таковы; однако, и они, до известной степени, заблуждаются, как необращённые, потому что, прежде всего, мнят себя сильными, как Самсон; а ведь это-то именно и есть признав их немощи. Во-первых, многие считают себя замечательно сильными в познаниях; они уверены, что всё знают и не нуждаются, чтобы кто-нибудь их учил. Они наставлены в вере от полюса до полюса и знают то, что далеко, и то, что близко. Любят они очень вступать в прения, занимая определённую позицию. Поверьте, что те, которые всегда уверены, – ненадёжны. Я знаю таких, которые так уверены в себе, что готовы вступить в спор о каком бы то ни было вопросе с самим дьяволом, чувствуя, что никакая хитрость сатанинская не может их победить, а между тем как князь тьмы уже имел власть над ними! Они были так сильны, что стали слабее других. Дорогие братья, когда мы мудры по собственной оценке, то мы уподобляемся безумным, если ещё не стали в их ряды. Когда мы трепетно, у ног Иисуса учимся вновь всему, исходящему от Него Самого; когда мы содрогаемся при всяком вопросе, о Его Божественности, или умалении Его жертвы; когда мы бросаем в сторону книгу, которая может заражать нас своим неверием, — тогда мы мудры и сильны. Смотрите, чтобы мы не пали, благодаря нашему упрямству или считая себя сильными головой, что одно и то же.
Встречал я ещё людей удивительно сильных, благодаря опытности. Их опытность и переживания были очень обширны, п приобретённое знание они считают чрезвычайно глубоким, а потому они не боятся искушений, ибо считают себя слишком мудрыми, чтобы быть уловленными в западню; они считают себя настолько солидными, что вещи, о которых молодёжь и думать не должна, для них доступны без вреда — таковы их безумные мечты . . . Они сумеют во-время остановиться и могут повиснуть над пропастью, без всякого головокружения или опасения упасть. Они не советуют другим это пробовать, потому что искушение для других не составляет искушения для них. Они так уверены в прочности своего судна, что делаются довольными, когда наступают буря – она, дескать, покажет их выдержку и прочность. Но, увы, когда вы прочтёте о случившихся кораблекрушениях, то можете ожидать увидеть в списке и название их судна. Наши переживания должны учить нас держаться, как можно дальше от искушении, и молиться: „не введи нас во искушение“ . . . Тогда мы будем стоять на правильном пути. Пусть никто не думает, что, достигнув седых волос, он гарантирован— от впадения в грех, или, состоя членом церкви много лет и подвизаясь даже на поприщ проповедника, он неуязвим для стрел коварного врага. Вот мы нуждаемся в постоянном бодрствовании и молитве, дабы ежедневно возобновлялась в нас сила для исполнения всех наших обязанностей. Дорогие братья, мы не можем ни одного дела исполнить правильно без помощи Божией; мы не можем уберечь себя даже от мельчайшего греха, без охраны Того, кто охранял Израиля. Если мы, в своём обольщении, сочтём себя могучими в данной нам силе, и позабудем нашу полную подчинённость небесной благодати, то мы испытаем горькое разочарование, ибо гордость предшествует гибели, и высокомерный дух предвещает падение.
Я знал также некоторых христиан, которые мнили, что они необыкновенно сильны в вопросах мудрости и благоразумия. Они якобы были одарены ясным предвидением и строгой разборчивостью, и потому чувствовали, что их суждения о разных предметах — выше всякого житейского суда. Большею частью, первые, кто попадаются на удочку— это лукаво—мудрые. Если бы нам надо было выбрать человека, жизнь которого в целом являла бы величайшее безрассудство, то мы бы назвали Соломона, а, между тем, это был величайший мудрец. Когда сливки мудрости створаживаются, то они превращаются в наихудший вид безрассудства. Разве Соломон не был безумным энтузиастом в погоне за суетными вещами? . . . А потому, братья, когда мы чувствуем наше превосходство в познаниях, будем приходить к убеждению, что мы немощны. Даже, когда мы уверены в нашем пути, и так уверены, что думаем нет надобности молиться об этом или ждать Божественного указания, то будем остерегаться, чтобы не впасть в подобное заблуждение. Некоторые люди, будучи часто мудрыми, в больших затруднениях, —спотыкались, при решении простых вопросов. Никогда не следует руководствоваться мудростью, без помощи нашего Небесного Руководителя и Советника, ибо подобное поведение было бы сумасшествием. Должно всегда проявлять полное доверие к Богу, ища, во всех делах, Его волю и возлагая ответственность на Него.
Мы имеем яркий пример такой веры и упования в Аврааме.
Бог повелел ему взять сына Исаака и принести его в жертву. Какая ужасная задача, могшая поколебать человеческий ум! Разве справедливо убить собственного сына и, в особенности, такого, в котором покоились все Божии обетования. Чем больше вы будете думать о таком положении, с отцовской точки зрения, тем хуже вы запутаетесь в разрешении этого вопроса. Авраам, по—человечески, ничего не мог решить в этом вопросе, но пошёл навстречу данному повелению с полной верой; всё, что он мог сказать Исааку, было: „Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой“.
Таким образом, он говорил себе: „Бог освободит меня из этого затруднения“. У него не было мудрости, для разрешения вопроса — как окончится это дело, и ему не было надобности теряться в догадках, а оставалось просто уповать на Бога. Авраам не ошибся в этом. О, если бы Господь и нам дал подобный образ мыслей! Братья, признаем себя безумными, чтобы быть мудрыми, иначе мы попадём в другое положение: будем считать себя мудрыми, а сами впадём в безумие. Станем пренебрегать нашей премудростью, если даже и поймём её. Одни Бог мудр; тот же, кто доверяет своему собственному сердцу или голове, — безумец. Не опирайся на своё собственное разумение, но опирайся всецело на Господа, тогда восстановит тебя Господь.
Мы должны помнить, что наша сила зиждется на терпении; она в крайней немощи, которая всецело отдаётся воле Бога без всякой склонности к ропоту.
Мы можем опять спеть:
Когда в сем мире нет руки,
Ко мне протянутой в любви;
Когда страдаю и страшусь,
Что я последнего лишусь . . .
Надежда ярко заблестит
И мою немощь укрепит;
Я знаю, что Господь, любя,
Терпеньем наделит меня.
Человеческая плотская сила не производит ничего жизнеспособного, и только семя, которое Создатель вкладывает в руку нашей немощи, даёт обильный плод. Как хорошо быть ничтожеством — и ещё лучше быть ничтожнее ничтожества! Надо страшиться сознания, насчёт своих способностей или дарований, так как это грозит нам лишением действительной способности; чувство же, нашей полной немощи, в уповании на Божескую помощь, даст нам надлежащую подготовку для служения Господу. В тех, кто не имеет никакой силы, Господь увеличивает силу. Если вы в болезни говорите: „Я все терпеливо перенесу“, то вы совершаете то, что делают другие, — без пользы для себя или другим. Но если вы, склонив голову, подчиняетесь Державной воле и говорите: „Господи, помоги мне. . . Если Твоя левая рука поражает меня, пуст правая рука поддержит меня. Я готов испить горькую чашу, ибо — „Не так, как я хочу, но как Ты
хочешь“. . . Господи, помоги мне . . .“ Тогда и из огненной печи вы выйдете невредимыми очищенными, для прославления и восхваления вашего Бога; таким именно образом, в сознательной немощи, — вы будете сильными.
Теперь рассмотрим стих, в его правильной постановке: „Когда я немощен, тогда силен“. Слова „Когда“ и „тогда“ составляют как бы стержни стиха, или петли его.
„Когда я немощен“ — что это значит? Тут—сознательная немощь верующего; когда он с болью чувствует и ясно сознает немощь, тогда он силен. В сущности, мы всегда немощны — знаем ли об этом, или нет. Но когда мы не только признаём этот факт, не и видим его — вот когда мы сильны! Когда чувствуем и сознаём, что мы так ничтожны, и что в нас одна лишь суета, когда душа каппа повторяет беспрестанно слово: „Без Меня ничего не можете сделать“, — тогда мы сильны!
По мере роста силы веры, увеличивается и сознание немощи. С этой платформы двадцать пять лет тому назад я говорил вам о своей немощи, но теперь я стою здесь и дрожу под ней в гораздо большей степени, чем я трепетал, когда был молод; но и тридцать три года тому назад, когда впервые с вами говорил, я познал свою немощь; Однако, тогда я не знал её так хорошо, как знаю сейчас. Под тяжестью теперешнего сознания немощи, из моих уст вырывается стон.
Мы сильны, когда мы болезненно немощны. Когда мы печалимся о нашей немощи и восклицаем: „Моя немощь! моя немощь! . . . Увы, что я буду делать? . . . Когда я хочу дьлать добро, — зло меня преследует. Когда я хочу подняться к небу, тело этой смерти удерживает меня. Хочу великие дела делать для Бога, но нет силы. Как избавиться от этой ужасной немощи! . . .“ Вот в таких наших борениях и мыслях мы возвышаемся и прославляем Бога. Мы сильны, когда мы, в сокрушении немощны. Сильны мы, когда сознаём , и исповедуем, что во многом, в нашей немощи, мы сами виноваты; мы должны были победить нашу немощь, но не имели успеха, и вот тогда в нашей немощи появляется настоящая сила, Божия. Если человек говорит: „Я не могу быть сильнее, ибо делаю все наилучшим образом“, то это уже не сила, а безумие; лишь немощь, о которой вы сокрушаетесь и сознаете ваши недостатки и оплошности, имеет в себе святое побуждение и силу. Немощь, когда вы недовольны собой и всеми вашими делами, — побуждает вас к лучшему и укрепляет ваши силы. Когда вы не можете каяться, или верить, или любить, как вы хотите, как вы чувствуете, что должны, — тогда вы каетесь, верите и любите с силой, которая бслее искрения, чем заметна. Сокрушённая немощь есть духовная сила.
Когда человек насквозь немощен, а не частично только, – тогда он силен. Без Иисуса — он полнейшая немощь, но с Иисусом — сила. Позвольте убедить вас прийти к Господу и исповедать перед Ним всю вашу немощь. Скажи: „Господи, я не могу делать то, что я хочу; не могу делать то, что привык делать; не могу делать то, что другие делают; не могу делать то, что наметил делать; не могу делать то, в чем я был уверен, что сделаю; сокрушаюсь об этой моей грешной немощи“. А затем прибавь: „Господи, жажду служить Тебе, в совершенстве, а не могу. Если Ты мне не поможешь, я ничего правильно не могу сделать. Во всех моих делах, моих словах, моих чувствах, или желаниях не может быть никакой справедливости, если Ты не наполнить меня Твоей святой энергией. Господи, приди на помощь мне… Господи, помоги мне“… Поверь мне, брат мой, ты будешь силен, если будешь молиться таким образом. Ты можешь все совершить через Христа, Который даст тебе силы: Он, несомненно, даст эту силу, когда умалишь уничтожить самого себя. И что же это за чудесная истина: „Когда я немощен, тогда я силен!“
Я с вами говорил о „когда“, а теперь поговорим о „тогда“.
Когда человек сознательно немощен — тогда он постиг истину; тогда его сердце отворачивается от теней и фальши и он восклицает: „Господи, освободи меня от этих теней. Дай мне одну истину… Дай мне иметь дело с правдой“. Когда чувствуете вашу совершенную немощь, тогда вы стоите на основаниях истины, — может быть неприятной истины, — но, по крайней мере, верной истины; то, что вы теперь будете совершать, будет совершаться на солидных основаниях; отброшены будут все ложные надежды или поиски человеческого одобрения.
Когда человек сознательно немощен — тогда он будет ходить в святой осторожности. Он постоянно будет на страже, чувствуя себя неспособным сражаться с противниками. Проходя по „долине тени смертной“, он будет идти с обнажённым мечом молитвы. Святая осторожность родит благоразумие, а последнее, осеняемое энергией свыше и вопия о непрестанной небесной помощи, — становится уже силою.
А что ещё более важно — когда человек немощен, тогда он непременно будет молиться; молитва же — могущество. Человек, сокрушающийся о своей немощи, будет умолять о ниспослании силы ему — Сильным. Если человек уж настолько немощен, что и молитвы не исходят из уст его, то он стонет, вздыхает и плачет, борясь в своём бессилии, подобно Иакову, и превозмогает. Чем глубже человек немощен, тем более он силен в молитве: „Господи, если бы я был силен, Ты бы мог предоставить меня самому себе, но не оставляй меня, ибо я сам полная немощь. Я самый слабый из Твоих детей, не оставляй меня и не покидай меня… Если Ты оставляешь кого-либо, то не оставляй Твоего бедного младенца, который едва может выплакать всю горечь своей немощи“.
Когда мы немощны — тогда мы вынуждены, покинув себя, и прибегнуть к Богу. Когда мы оставляем само опору и всякую надежду на человека, когда возлагаем всё на Бога, тогда мы стоим обеими ногами на крепком утёсе; это вполне безопасное положение.
Наконец, дорогие, я верю, что когда человек немощен, тогда он становится сильным в большей степени, потому — что немощь заставляет сконцентрировать все свои способности. Чувство немощи вызывает силы решительного духа и заставляет прибегнуть ко всей возможной энергии.
Бог помогает нам более всего, когда мы нуждаемся в Его помощи. Когда человек чувствует себя великим сосудом, то он ввинчивает кран в верхней части сосуда, и очень маленькое количество вытекает для народа; но многие убогие, бедные братья, которые делятся всем тем немногим, что они знают, — преподают гораздо больше наставлений, чем учёный богослов, который выцеживает лишь немногое из его великих познаний. Когда человек, служа Богу, расходует себя до последнего гроша, он гораздо больше обогатит своих слушателей, чем человек с десятью талантами. Дорогой брат, хорошо бы было, чтобы ты почувствовал: „Теперь с помощью Божией, я должен сделать все возможное для меня. У меня так мало способностей, что все, мои дарования должны широко проснуться и открыться, чтобы наилучшая моя служба проявилась для Господа“. Осознанная немощь разбудит, зажжёт она пламя, которое, с благословения Божия, послужит средством к дарованию и умножению силы. Немощен ли я, или силен – не имеет значения, ибо Тот, Кто пребывает неизменным, усовершенствует Свою силу в моей помощи, и это будет славой для меня. Аминь.
